Russian: Первая книга: Глава 2.

 «Я ЕСМЬ старик. Я живу здесь, в этом старинном доме, окруженном огромными неухоженными садами. Крестьяне, населяющие глухую глушь, говорят, что я сумасшедший. Это потому, что я не буду иметь с ними ничего общего. Я живу здесь одна со своей старшей сестрой, которая также является моей домохозяйкой. Мы не держим прислуги — я их ненавижу. У меня есть один друг, собака; По крайней мере, понимает меня -- и имеет достаточно ума, чтобы оставить меня в покое, когда я в плохом настроении. Я решил завести что-то вроде дневника, это может дать мне возможность записать некоторые мысли и чувства, которые я не могу выразить никому. один; но помимо этого я стремлюсь сделать некоторые записи о странных вещах, которые я слышал и видел в течение многих лет одиночества в этом странном старом здании.

 

«За пару столетий этот дом имел репутацию, дурную, и, пока я не купил его, более восьмидесяти лет здесь никто не жил, следовательно, я получил старое место по смехотворно низкой цене. Я не суеверен, но я перестал отрицать, что в этом старом доме происходят вещи, которые я не могу объяснить, и поэтому я должен успокоить свой ум, записав отчет о них, насколько это в моих силах. Хотя, если этот мой дневник когда-нибудь будет прочитан, когда меня не будет, читатели только покачат головами и еще больше убедятся, что я был сумасшедшим. Этот дом, как он древний! быть может, чем причудливость его строения, до последней степени любопытного и фантастического: преобладают маленькие изогнутые башни и вершины, очертания которых напоминают прыгающее пламя, а тело здания имеет форму круга. слышал, что среди деревенских жителей ходит старая история о том, что дьявол построил это место. Впрочем, это как может быть. Правда это или нет, я не знаю и не волнуюсь, если не считать того, что это, возможно, помогло удешевить его, прежде чем я пришел.

 

«Я, должно быть, прожил здесь около десяти лет, прежде чем увидел достаточно, чтобы поверить в рассказы, ходившие по соседству, об этом доме. это озадачило меня, и, может быть, я чувствовал больше, чем видел. Затем, когда годы шли, принося мне старость, я часто осознавал что-то невидимое, но безошибочно присутствующее в пустых комнатах и ​​коридорах. было, как я уже сказал, за много лет до того, как я увидел реальные проявления так называемого сверхъестественного.

 

«Это был не Хэллоуин. Если бы я рассказывал историю ради развлечения, я, вероятно, поместил бы ее в ту ночь из ночей; Это было после полуночи утром 21-го января. Я сидел и читал, как это часто бывает у меня в кабинете. Перец лежал, спал, возле моего стула. Одна из двух свечей погасла, а затем засияла призрачным зеленым сиянием Я быстро поднял глаза и увидел, как огни стали тусклыми, румяными, так что комната осветилась странным светом. тяжелая, малиновая полумрак, придававшая теням за стульями и столами двойную черноту, и куда бы ни падал свет, казалось, что светящаяся кровь брызнула на комнату. слабый, испуганный всхлип, и что-то втиснулось между моими ногами. Это был Перец, съежившийся под моим халатом. Перец, обычно храбрый, как лев! Я думаю, именно это движение собаки вызвало у меня первый приступ настоящего страха. Я сильно испугался, когда огни загорелись сначала зеленым, а затем красным, но на мгновение у меня сложилось впечатление, что перемена произошла из-за в комнату проник какой-то ядовитый газ.Теперь, однако, я увидел, что это не так, ибо свечи горели ровным пламенем и не подавали признаков того, что погаснут, как это было бы в том случае, если бы перемена была вызвана дым в воздухе. Я не двигался. Я был явно напуган, но не мог придумать ничего лучше, чем ждать. Примерно минуту я нервно оглядывал комнату. Затем я заметил, что зажегся свет. тонуть, очень медленно, пока наконец не показались в темноте крохотными пятнышками красного огня, похожими на сияние рубинов. , страх, который начал охватывать меня.

 

. Далеко, в дальнем конце огромной старомодной комнаты, я заметил слабое свечение. Оно неуклонно росло, заполняя комнату отблесками дрожащего зеленого света; -- пламя превратилось -- в глубокий, мрачный алый цвет, который усилился и озарил комнату потоком ужасной славы. Свет исходил от дальней стены и становился все ярче, пока его невыносимый свет не причинил моим глазам острой боли. ", и я невольно закрыл их. Может быть, прошло несколько секунд, прежде чем я смог их открыть. Первое, что я заметил, это то, что свет значительно уменьшился, так что он больше не раздражал мои глаза. Затем, по мере того как оно становилось все более тусклым, я вдруг осознал, что вместо того, чтобы смотреть на красноту, я смотрю сквозь нее и сквозь стену за ней.

 

«Постепенно, по мере того, как я все больше свыкался с этой идеей, я понял, что смотрю на обширную равнину, освещенную теми же мрачными сумерками, что и всю комнату. Едва ли можно представить необъятность этой равнины. Я вижу его границы. Он как будто расширялся и расширялся, так что глаз не мог уловить никаких ограничений. Постепенно детали ближних частей стали проясняться, затем, почти через мгновение, свет померк, и видение — если это было видение — померкло и исчезло Внезапно я осознал, что больше не сижу в кресле, а как будто парю над ним и смотрю вниз на что-то смутное, сгорбленное и молчаливое. Через некоторое время меня ударил холодный ветер, и я оказался на улице в ночи, паря, как пузырь, сквозь тьму. Когда я двигался, меня словно окутал ледяной холод, так что я вздрогнул. Я посмотрел направо и налево и увидел нестерпимую черноту ночи, пронизанную далекими отблесками огня, Вперед, вовне я ехал. Однажды я оглянулся и увидел землю, маленький полумесяц голубого света, удаляющийся слева от меня. Дальше солнце, всплеск белого пламени, ярко горело на фоне темноты. Прошел неопределенный срок. Затем, в последний раз, я увидел землю — устойчивый шар сияющей синевы, плавающий в вечности эфира. И вот я, хрупкая пылинка души, безмолвно мелькнула сквозь пустоту, из далекой синевы, в простор неизведанного.

 

«Мне казалось, что прошло много времени, и теперь я ничего не мог видеть. Я прошел за неподвижные звезды и погрузился в огромную черноту, которая ждала за ними. Все это время я мало что испытывал, кроме ощущения легкости. и холодный дискомфорт. Теперь, однако, чудовищная тьма как будто вкралась в мою душу, и я наполнился страхом и отчаянием. Что со мной будет? Куда я иду? Пока мысли формировались, росли, на фоне неосязаемой черноты, окутывающей меня, слабый оттенок крови. Это казалось необычайно далеким и похожим на туман, но тотчас же чувство угнетения облегчилось, и я больше не отчаивался. а когда я подошел ближе, оно расплылось в большое, мрачное сияние, тусклое и ужасное. Тем не менее, я бежал вперед, и вскоре я подошел так близко, что оно, казалось, растянулось подо мной, как огромный океан темно-красного цвета, я почти ничего не видел, кроме того, что он бесконечно раскинулся во всех направлениях.

 

«В другом месте я обнаружил, что спускаюсь на него, и вскоре я погрузился в огромное море угрюмых красноватых облаков. Я видел эту равнину из своей комнаты в этом доме, что стоит на границе Безмолвия. Вскоре я приземлился и остановился, окруженный огромной пустыней одиночества. Место было освещено мрачными сумерками, которые производили впечатление Неописуемое запустение. Далеко справа от меня, в небе, горело гигантское кольцо тускло-красного огня, из внешнего края которого выбрасывались огромные, извивающиеся языки пламени, мечущиеся и зазубренные. Внутри этого кольца было черное, черное, как мрак внешней ночи. Я сразу понял, что это было от этого необыкновенного солнца, что место получило свой унылый свет. Из этого странного источника света я снова взглянул вниз, на то, что меня окружало.

 

Куда бы я ни посмотрел, я не видел ничего, кроме одной и той же плоской усталости бескрайней равнины. Нигде я не мог обнаружить никаких признаков жизни; даже руины какого-то древнего жилища. И постепенно я обнаружил, что меня несет вперед, плывя по плоской пустоши. То, что казалось вечностью, я двигался вперед. Я не чувствовал сильного нетерпения; хотя какое-то любопытство и большое удивление были со мной постоянно. Я всегда видел вокруг себя простор этой огромной равнины; и я всегда искал что-то новое, чтобы сломать его монотонность; но перемен не было -- -- только одиночество, тишина и пустыня. Вскоре я в полубессознательном состоянии заметил, что над его поверхностью лежит слабый туман красноватого оттенка.

 

. Тем не менее, приглядевшись повнимательнее, я не мог сказать, что это действительно был туман; ибо он, казалось, сливался с равниной, придавая ей особую нереальность и передавая чувствам идею невещественности.

 

«Постепенно меня начало утомлять однообразие этой вещи. Однако прошло много времени, прежде чем я заметил какие-либо признаки места, к которому меня несли. Сначала я увидел его далеко впереди, как длинную холма на поверхности равнины. Затем, когда я подошел ближе, я понял, что ошибся, ибо вместо невысокого холма я увидел теперь цепь больших гор, далекие пики которых возвышались в красный мрак, пока они почти не исчезли из виду.

 

~~~ Продолжение следует...